940, день 45-ыи, год 5-ыи правления короля Валтора. У меня получилось. Видение, дарованное мне предками, наконец воплотилось в жизнь. Сегодня с моей наковальни сошел гном из живого камня и стали. Я назвал его големом в честь тех статуй из легенды, оживляемых мертвыми. В них, големах, наше будущее и наше спасение.
940, день 60-ыи, год 5-ыи правления короля Валтора. Это ужасная процедура. Не каждый способен вынести такое и сохранить разум. Для меня большая честь, что предки считают меня достойным нести эту ношу и ковать защитников для Орзаммара.
Такие великие свершения немыслимы без жертв. Камень и сталь не оживут, если не вдохнуть в них душу.
940, день 73-ий, год 5-ыи правления короля Валтора. Я объявил набор добровольцев. Добровольцев немного, но они есть, это юноши из касты воинов, младшие сыновья без имущества и без надежды на брак. Они желают защищать Орзаммар от чумы, выпущенной нарвет людьми, они хотят жить вечно в теле, которое крепче любой брони. И они не просят дать им поговорить с предшественниками.
Раньше я воздерживался говорить о таком, доже на этих страницах, но сейчас сказать необходимо. Душу в моих големов вдыхает смерть этих храбрых воинов. Они приходят ко мне, в чем мать родила. Я облачаю их в броню - такую большую, что даже самые крупные воины смотрятся в ней как дети. Наковальня становится их первой и последней колыбелью.
Со всех сторон от нас - толща земли не менее чем в милю. Никто не слышит, как они кричат, когда я заливаю расплавленный лириум через глазные отверстия, через рот, через каждый шов и каждую щелочку доспехов. Они затихают быстро, но запах остается надолго. Запах, горячего металла с едва заметной ноткой, крови. Я должен спешить. Броня становится ковкой, и я придаю ему форму молотом и щипцами.
Вскоре раскаленное тело начинает биться у меня в руках, скручиваясь и извиваясь с каждым ударом молота. Оно снова стонет - ннзко и сдавленно - но я научился не обращать на это внимания. Сейчас главное - не ошибиться. Нельзя, чтобы в глазу осталась окалина или в ноге - необработанный кусочек гранита. Они стонут, пока я работаю, но ведь это лучше, чем остаться сломанным, покалеченным? Те, с кем я беседовал, говорят мне о мучительной боли, но если бы они могли взглянуть со стороны, они увидели бы совершенство.
--Из дневника Каридина. |
