На юго-восточной окраине Тинхольма, аккурат напротив церковной обители, примостился невзрачный домишко плотника. С первого взгляда путник может понять, что мастерская нынче переживает не лучшие времена, хотя до сих пор еще сохранились в отделке фасада свидетельства былой роскоши.

Открыл эту мастерскую старик-эльф Вальон, в своё время вырезавший кроватку для старшей дочери эрла Дерака Эрнмунда, чем заслужил одобрение эрла, а впоследствии и разрешение на строительство плотницкой в Тинхольме. Вальон, выходец из денеримского эльфинажа и в жизни своей не видевший от людей доброты, был настолько счастлив предоставившейся возможности открыть своё дело, что немедленно переехал в Тинхольм и принялся за строительство. Когда мастерская уже была готова к открытию, выяснилось, что местные жители в изящных эльфийских «безделушках» отнюдь не нуждаются, а заказы их всё больше требовали от мастера простоты форм, высокой прочности и надёжности. Тогда Вальон и выбрал себе в подмастерья Равку Туадиса, «шема, хоть сколько-нибудь смыслящего в этом деле», из числа местных жителей, помогавших в строительстве.  Желая показать свою благодарность эрлу, старик решил назвать свою мастерскую «Колыбель Прелестницы», и на протяжении нескольких дней он откладывал открытие, вырезая вывеску, достойную такого названия. Саму же надпись эльф попросил выжечь своего новоиспечённого помощника, но молодой и бесшабашный Равка решил, что сия «утончённая дощечка» слишком мала для столь длинного названия, и в тот же вечер вывесил над мастерской шедевр Вальона с надписью «Люлька Крали». Лишь наутро эльф узнал, какое название было дано его мастерской, но, поскольку за вечер новость облетела всю деревню, а зеваки ещё подходили поглядеть на чудного эльфа, менять что-то было уже поздно.

Когда Вальон умер, мастерская досталась Равке. Окрепший и значительно поумневший к тому времени Туадис, активно взялся за «укрепление бизнеса». А как же иначе? Без хорошего плотника разрастающемуся Тинхольму пришлось бы туго: ребёночек у кого родится – надобно кроватку да стульчик, праздник какой случится – нужны столы и скамьи, да пошире, а коли и скончается кто –  так тоже к Равке идти надо было, поскольку гробовщика-то при церкви не было. Брался Равка за любую работу, будь то качельки ребятишкам смастерить или даже барак кому построить; учеников да помощников он набрал уйму, а особенно нажился за счёт обустройства церкви и трактира. В те годы он помышлял даже о расширении дела, однако же благоразумно ограничился тем, что увеличил здание плотницкой. Так крохотная одноэтажная мастерская за несколько месяцев существенно «расползлась» вширь, а в северном крыле появилось несколько комнат, где Равка поселил своё семейство.

Пятый Мор коснулся судьбы престарелого плотника, когда оба его сына бросили спокойное ремесло и присоединились к добровольцам, сражавшимся под командованием Героя Ферелдена. Известие о гибели обоих дошло до Равки спустя лишь полгода, а всё это время ждавшая их возвращения Подмора Туадис, жена Равки, не перенесла такого удара. Всего за три года Равка спился и исхудал; он разогнал всех своих бывших учеников, кроме Рикона-Занозы, молодого и трудолюбивого, но слишком нахального парня, которого Равка просто не смог выгнать.

Год назад мастерская чуть было сгорела, когда пьяный Равка пытался согреться у костра, разведённого посреди своей комнаты. Сам плотник не пострадал, но Рикон едва сумел вернуть домишке хоть сколько-нибудь приличный вид. Обгоревшие стены мастерской наспех прикрыты необтёсанными досками, повсюду хаотично нагромождены незаконченные столы и шкафы, пол настолько сильно покрыт опилками и стружкой, что кажется, под этим толстым слоем грязи просто нет ничего похожего на каменную кладку, а случайный посетитель в первую очередь наткнётся на сложенные у входа гробы. Окна, выходящие на церковные владения, заколочены изнутри, - как часто повторяет Равка, «чтоб не видеть златозадой милости Андрасте», - а о том, что когда-то «Люлька Крали» была приличной мастерской, напоминает лишь обгоревшая вывеска Вальона да кое-где сохранившиеся вычурные резные ставни. Сам Равк стал молчаливым и угрюмым, обзавёлся всеми возможными дурными привычками, а если и заговаривает с кем, то доброго слова не произнесёт. От его вечно грязной одежды разит потом и спиртным, а сам он практически полностью облысел и внешне напоминает обтянутый кожей скелет. Основную часть работы в мастерской делает Рикон, и, хотя есть у него определённые таланты в этом ремесле, его постоянное нахальство и разбойничья внешность настолько отталкивающие, что местные с ним дружбы не водят.

-- Из «Записок Удачливого» – путеводителя по эрлингу Хэймир.